Темпы наступления меньше, зато люди не гибнут
Шурыгин: — Последние три года линия фронта движется медленно — особенно если сравнивать динамику с «глубокими и красивыми» прорывами времен Второй мировой. Распространено мнение, что боевые действия откатились к окопной войне начала XX века, потому что танки, главная ударная сила, прорывающая оборону противника на земле, были нейтрализованы новым вездесущим средством поражения — дронами. Но дело не совсем в этом. Еще один важный фактор — человеческие жизни. Например, освобождение Прибалтики в 1944 году, сопоставимой по размерам с Донбассом, стоило советской армии 600 тыс. убитых и 1,5 млн раненых. Тогда воевали массой и масштабом. Битва за Краматорск или рывок к Днепропетровску по лекалам тактики Второй мировой обойдется нам примерно в 100 тыс. душ. Больше мы так не воюем, поэтому на передовой сегодня штурмовые действия завязаны на малые пехотные группы, а темпы продвижения российской армии гораздо скромнее, чем три четверти века назад.
Что касается прорывов фронта в современной войне, эта возможность сохраняется. Например, в первой половине августа наши войска продвинулись, по разным оценкам, на 12-20 км севернее Покровска и вбили клин между одноименной группировкой противника и его частями в Константиновке. Дроны, как и все новинки ВПК до этого, не стали «вундерваффе». С их появлением экс-главком ВСУ Валерий Залужный предрекал закат эпохи наступательных операций. Прошло полтора года, и мы видим совершенно другую картину: по результатам летней кампании российская армия добилась крупных успехов на ряде направлений. Против беспилотников разработали адекватные средства поражения — РЭБ и дроны-перехватчики. Для преодоления РЭБа, в свою очередь, появились дроны на оптоволокне. Просто нужно время на то, чтобы приспособиться к техническому прогрессу и адаптировать под него стратегию и тактику. Нельзя забывать, что успех любой операции в первую очередь зависит от мастерства командиров и от обученности и мотивированности солдат, а не от вооружения.
Шурыгин: — Новые средства поражения — вроде появившихся на СВО дронов — всегда заставляют перерабатывать конструкцию бронетехники. Сначала, во времена Второй мировой войны, толщина брони была ключевым фактором выживаемости. Однако с появлением фаустпатронов и других кумулятивных боеприпасов этого перестало хватать. Стальные листы заменили композитной броней и позже динамической, которую устанавливают на танки до сих пор. Когда вертолеты, заявившие о себе в 1960-е, устроили настоящее танковое побоище в арабских войнах, на крышах бронетехники начали устанавливать зенитные пулеметы. Позже их дополнили системы войскового ПВО, одна из задач которых — прикрывать танки от вертолетной опасности. Дроны — не панацея, против них тоже найдут решение. Танки останутся мощным оружием, без которого современная война невозможна, еще лет на 10-20 точно.
Шурыгин: — Наши танки — лучшие в мире. Этот тезис подтвержден опытом СВО, поэтому с ним никто не спорит. Отечественное танкостроение раз за разом находило удачные конструкторские решения, опираясь на колоссальный боевой опыт, полученный в крупномасштабных и локальных войнах нашей армией. В результате удалось разработать боевые машины, в которых соблюден баланс скорости, бронирования и живучести. Война на Украине стала возможностью усовершенствовать наши танки, сделать их еще более грозными.
Шурыгин: — Можно создать сверхсложный танк размером с современный линкор, как в фантастических романах 1940-50-х годов. Такая машина будет возвышаться над лесом и иметь кучу различных систем защиты, но ее цена будет непомерно высокой, а страна не сможет произвести больше нескольких десятков единиц в год. Задача в том, чтобы найти баланс между стоимостью и эффективностью военного изделия. Сейчас для защиты от дронов повсеместно ставят РЭБы, не исключаю, что после миниатюризации и удешевления танки для этой цели будут оснащать лазерами и скорострельными пушками ПВО.
